Ни для кого не секрет, что планёрки во МХАТе проходили всегда шумно и эмоционально, зачстую приводя к мордобитию и перепалкам. Так однажды к 70-летнему юбилею дорогого ГенСека компартиии Советского Союза — Леонида Ильича. На планёрке присутсвовала лично всемогущий народный министр культуры СССР — Екатерина Фурцева. Наряженная по последней французской моде, с завитыми волосами, она гордо восседала во главе стола, дерзко раздаявая приказания и ставя партийные задачи перед матерыми зубрами советской театральной сцены.
По своей привычке, как всегда опоздав минут этак на 45 в поокуренный зал ввалился Моргунов. Слегка пошатываясь, после вчерашней грандиозной пьянки с, Чарльзом Буковским, где велись обсуждения самых невероятных метафизических материй. Он шёл, шелестя штанинами, тяжело и увесисто фланируя, словно огромный мохнатый шмель.
Вдруг нелепо икнув, он остановился и застегнул, подло и всегда не к месту, расходившуюся ширинку на брюках.
В некогда шумном зале установилась бетонно-свинцовая тишина, как в чернобыльском саркофаге. Все взгляды были обращены в сторону известного советского артиста.
"Что-ж это Вы... товарищ Моргунов...", обратив внимание на конфуз с гульфиком затараторила Фурцева, "...так слабы на передок".
Обратив на грубиянку взор своих бессоных глаз, поскольку Моргунов разрабатывал новые формы в театральном искусстве и в частности корпел на актуальной подачей Шекспира, а с Буковским встретился случайно в баре-ресторане "Дома Литераторов", возле Маяковки.
"Зато Вы...", выдержав театральную паузу, проговорил с невероятным достоинством, присущим истинным пристократам Моргунов, "... тверды на задок!", парировал словесную атаку великий артист.
По сведениям из дневников Гафта, Фурцева в слезах выбежала из худсовета, обломала каблук, а подготовкой к юбилею Брежнева пришлось заниматься, как всегда самому Моргунову.
