Однажды в сырой ночью 1959-го, советского артиста Моргунова разбудил в три часа ночи звонок телефона. Нашарив в потьмах телефонный рожок, провод, а потом и сам аппарат Моргунов спросонья приложился ухом. В динамике стальным эхом телефонистка из ЦК чеканила холодную телефонограмму: "ТОВАРИЩ МОРГУНОВ ВАМ НАДЛЕЖИТ НЕМЕДЛЕННО ПРИБЫТЬ НА ИНАУГУРАЦИЮ ПРЕЗИДЕНТА ГЕРМАНИИ КАРЛА-ГЕНРИХА ЛЮБКЕ! ЦИРКУЛЯРНО".
"А идите-ка вы нахер со своими всеми лярвами вальками, маньками, любками там всякими", злобно и одновременно устало спросонья пробурчал советский артист.
На другом проводе правительственного аппарата воцарилось долгое молчание. "ВЫ НЕ ИМЕЕТЕ ПРАВА. КАК СОВЕТСКИЙ ЧЕЛОВЕК И НАРОДНЫЙ АРТИСТ ВЫ ОБЯЗАНЫ ИСПОЛНЯТЬ ВОЛЮ ПАРТИИ И ПРАВИТЕЛЬСТВА", пыталась парировать советская телефонистка, скромная комсомолка Машенька, "СОБИРАЙТЕСЬ НЕМЕДЛЕННО НА ИНАУГУРАЦИЮ К ЛЮБКЕ!". На что Моргунов окончательно впав в летаргию полусознательно отвечал: "Я, советский артист и женатый человек. И ни к какой Любке в три часа ночи не поеду" и бросил трубку.
На следующее утро телефонистка Машенька, машинистка Валенька, а также уборщица Любка были арестованы, доставлены в органы МГБ, а позже сосланы на 10, 15 и 20 в исправительно-трудовые лагеря на территории Красноярского края "за саботаж советской власти". А Моргунов даже и не вспомнил об этой ночной перепалке, проспав с похмелья репетицию I акта пьесы "Господа Головоёвы" в Малом Драм Театре.
