Было дело, в театре на "Таганке", в котором начинал свой творческий путь Евгений Моргунов, завелся один аппаратный бюрократ присланный в Москву из Украинской ССР, который недолюбливал Моргунова и весь театр и всех артистов и даже уборщицу Глашу. А совсем юный Моргунов в косоворотке-вышиванке, да бутафорской фуражке, в те времена с молодым задором любил залихватски ухая, , удалым посвистом, в припляску, дрочить вприсядку и припрыжку, попеременно меняя положение ног, на потеху и под всеобщий апплодисмент присутствующих дам и отдельных джентельменов. Хореографический эксперимент вышел за пределы театра и дошёл до самых верхов политбюро. О худруке стали говорить, как о прогрессивном, а в сам театр стало часто наезжать партийное начальство на эти смотры фольклорно-художественной самодеятельности, в особенности народный министр культуры товарищ Фурцева, была очарована и гипнотизирована ярко алой головкой залупы, напоминавшей по размеру зрелый абрикос то и дело то появлявшейся, то исчезавшей в складках кожи начинающего артиста, словно будто бы дразнящей именно её. Придуманный Моргуновым специальный танец по резолюции, вынесенной коммисией худсовета решено было назвать "Гопак". Это задело того самого бюрократа из УССР, который считал этот танец исконно украинским, однако сказать об этом не решался, ибо в душе был националист, бандеровец и фашист. Так затаив злобу на аристов театра и находчивого изобретателя Моргунова, он начал мелко мстить театральным актёрам и даже уборщице Глаше: задерживал выплату зарплат, писал жалобы на курение в туалете, бросал мусор на ступеньках, ночами писал слово "хуй" на стенах театра, а однажды даже подстрекал бывшего уголовника - зека по кличке "сохатый" устроить поджог театра во время исполнения Моргуновым хореографического номера "Гопак". Ошалев от восхищения, судимый мужчина позабыл напрочь о своём замысле и громче других принялся кричать: "браво!", "брависсимо", хлопая в заскарузлые от работы ладони.
Ничего не получалось у мелкобуржуазного вредителя, а на все претензии ариистов по задержкам и невыплатам зарплат он лишь надменно и нравоучительно отвечал: "Пердю монокль", обрекая творческий коллектив театра на голодное и нищее существования. Прознал об этом деле Великий Артист Моргунов,повалил того бюроократа на театральные подмостки, спустил штаны, да нависая грозно тазом над его лицом и бессильно болтающимся моноклем проревел, словно советский кинг-конг: "А почему это ты пердишь в монокль, когда я срал в твой монокль?!" и с яростной натугой выпустил облако газов, сопровожденное актом деффикации и урины на лицо оторопелого бюроократа, под всеобщий хохот и улюлюканье собравшейся театральной толпы, словно собравшейся на представление.
После этого забавного курьёза возник конечно небольшой скандал. Обгаженный бюррократ деньги артистам так и не вернул, пытался писать жалобы на Моргунова в ЦК партии и газету "Правда", однако дело замяли, благодаря своевременному вмешательству народного министра - товарища Екатерины Фурцевой.
