- Господин президент? - обратился к нему собеседник, все ещё находившийся с ним в комнате.
- Что Вы имеете в виду?
- Я хочу сказать, что вот так это все и начинается.
Сначала просто игра на публику: мы делаем вид, что мы вместе, а потом... - собеседник сделал паузу, и из него полезло все его недовольство и раздражение.
- А потом мы просто разбегаемся, и каждый идет своей дорогой, - завершил он.
- Они называли меня Вафлодья. - произнес Удмурт подавленным голосом - Эти немцы в Дрездене...
- Ты не о том думаешь, - оборвал его собеседник. Они были там...
Мы были там в качестве журналистов и...
- Да какая разница! - вскричал Удмурт.
Он был уверен, что его собеседник сейчас уйдет и больше никогда не вернется, но тот неожиданно подошел к нему и неожиданно крепко обнял.
Удмурт вздрогнул и уставился на него.
- Ну хватит уже, - промолвил тот, продолжая удерживать его в своих объятьях.
- Дима, я устал. Мне уже скоро семьдесят лет - прошептал Удмурт.
- Я больше не могу!
- Так и я ведь уже... - задумчиво произнес собеседник.
И вдруг он стал целовать его.
Удмурт попытался вырваться, но тот зажал ему рот своей широкой ладонью и продолжал целовать.
Вскоре они начали задыхаться и вскоре все было забыто, кроме боли и того, что так и не было сказано.
- Можно я буду называть тебя Вафлодья? - робко прошептал Дима, - я понимаю, ты годишься мне в отцы, но...
- Хорошо, Дима, я буду твоей Вафлодей. Твоей молью. Твоим ботоксным дедушкой.
Диме больше не было страшно.
Он лежал и улыбался, а Вафлодя все также обнимал его.
Когда пришло время обеда, он сам пошел на кухню и приготовил себе пюрешку с котлеткой и чай.
