Глава 9 Игорь Хаорлино.
Копушенко опять появился в городе.
Я тогда уже жил у Хаорлино на квартире. У него раньше была молоденькая жена, но в начале 1996 года он ее съел и до моего возвращения жил один. Копушенко появился у нас однажды утром, часов в семь, наскоро поел и снова ушел.
В последние дни он убил несколько человек в городе и чувствовал, что за ним неотступно следят, но теперь это походило на правду, потому что когда я отправился поглядеть, что делает в его отсутствие бабка из частного сектора, то мне рассказали, что к ней несколько раз являлись милиционеры и интересовались ее постояльцем.
Несомненно они отыскали в морозильнике остатки пищевых запасов Копушенко и теперь вплотную занялись им.
Копушенко перебрался сначала в деревню, а потом вообще исчез, и никаких вестей от него не было. Сначала я думал о нем и Виовинове, но потом погрузился в массу дел, которые неотступно преследуют каждого людоеда. Приходилось ходить по утрам на рынок и встречаться со Стенкиным, потом идти с ним на вокзал и доставать из вагонов с углем трупы в мешках.
Я прочно обосновался в квартире Хаорлино. Моя квартира давно была сдана жильцам, и если бы не получаемые с нее деньги, в больнице мне было бы гораздо тяжелее… Теперь эта сумма входила в наш с Хаорлино общий бюджет. Хотя одних его денег нам хватало с избытком.
Владея гаражным кооперативом, занимаясь заготовками человечины, Игорь Гейнсович, не испытывал трудностей со средствами. Жил он в самом центре города – в недавно отстроенном доме, в четырехкомнатной, но довольно тесной, на мой взгляд, квартире.
Единственное в чем разбирался Хаорлино – это машины. Это же было его страстью. Он часто покупал очередную новую или подержанную дорогую иномарку, а ее предшественницу продавал. Только за то время, что я его знал, Хаорлино сменил, по-моему, шесть машин.
После того, как жена его – Олеся Хаорлино – бесследно исчезла, Игорь время от времени встречался с девушками. Особенно любил он приезжих.
Будучи рослым, статным, кареглазым и очень обаятельным мужчиной, Хаорлино без труда располагал к себе молодых девушек и проводил с ними время в своей квартире.
Однако и тут пагубная привычка к человеческому мясу взяла свое. Игорь Гейнсович все-таки убил и съел двух абитуриенток, приехавших поступать в наш политехнический институт из какого-то села. Разбитные, грубоватые, много успевшие повидать в свои семнадцать лет, девчонки даже не подозревали, что больше никогда не увидят своих близких. Радостные, предвкушавшие интересную ночь с этим приятным молодым мужчиной, они садились в его «Тойоту».
После волны арестов весной 1997 года Хаорлино окончательно прекратил заготовки мяса в своих гаражах. В целях предосторожности он убил единственного своего подельника, помощника, который запирал ночами гаражи, грузил тела в грузовик и развозил их по городу. Помощник Хаорлино стал его последней поставкой Салдамовой.
Теперь Игорь Гейнсович только закупал мясо для себя, а теперь – и для меня. Я уже думал, он больше никого не убьет и станет таким же скромным потребителем «сырья», что и я.
Ранним утром Хаорлино в очередной раз ушел на вокзал, а я долго валялся в постели, потом завтракал.
Наша квартира все меньше и меньше становилась похожей на человеческое жилье. Комнаты оставались целыми днями неубранными.
Единственное, что мы делали регулярно, так это проветривали. Когда в квартире долгое время живут людоеды, тяжелый запах прочно устанавливается во всех комнатах, а особенно - в кухне.
По сути, большую часть времени мы на кухне и проводили, и остальные комнаты начали напоминать склад. Но этим утром я все-таки решил устроить капитальную уборку, долго вычищал и выметал сор, мыл полы, даже окна, несмотря на скверную погоду.
Хаорлино явился в десять часов утра и не один.
С ним пришел какой-то человек с большой клетчатой сумкой. Хаорлино сказал, что встретился с ним на вокзале. Вероятно, по пути Хаорлино успел угостить его водкой, так как гость слегка пошатывался и от него ясно пахло спиртом. Хаорлино этого, казалось, мало и он прикупил по пути домой еще две бутылки водки. От мысли, что поить будут даром, гость радостно посмеивался и краснел.
