Глава 8 Праздник
Мы выехали на проспект Мира.
- Я просил приготовить для тебя замечательный обед, - говорил Хаорлино, - давно, наверное, не ел мяса, настоящего мяса.
- Да-а-а... Почти год,.. Хотя, мне Хармис несколько раз приносил пельмени. Ну да разве это еда?
- Ты где жить собираешься? - неожиданно переменил тему Хаорлино.
- Да я не знаю.
- Если хочешь, можешь поселиться у меня. Вещей у тебя много?
- Не особенно.. Только ехать за ними долго.
- Ерунда. Ну так что, переезжаешь ко мне?
- Если можно, то с удовольствием.
- Не можно, а нужно!
Мы проехали заводские аллеи и оказались в Горьковском районе. Хаорлино внезапно спросил:
- А ты знаешь некоего Копылова?
- Нет, - удивленно ответил я.
- А Заркина?
- Тоже нет, а что?
- Да нет, ничего.
Хаорлино остановил машину у столовой Салдамовой. На двери парадного входа висела табличка «Закрыто».
Мы прошли дворами к служебному входу. Хаорлино открыл передо мной тяжелую железную дверь, я прошел, пригнувшись, по низкому и сырому коридору, поднялся по лестнице и оказался в гардеробе. Хаорлино шел следом.
- Нам сюда, - показал он на дверь.
Мы вошли в зал. Это был главный, основной зал столовой. Почти все столы были без скатертей, стулья были убраны. Только в центре один стол был накрыт на пять человек.
Накрыто было в духе Салдамовой: белоснежная скатерть, расставленные по правилам тарелки, бокалы, рюмки. В середине стола стояло три или четыре бутылки с вином и водкой. За столом сидел только один человек - Стенкин, он курил сигарету и стряхивал пепел в специально для него поставленную на краю стола пепельницу. Когда мы приблизились, он бросил сигарету, поднялся и обнял нас с Хаорлино по очереди, сначала меня, а потом его.
- Сколько лет, сколько зим! - восклицал Стенкин, глядя мне прямо в глаза.
- Да и одного года нет, - заметил я.
- А такое чувство, что десять лет не виделись!
- Да, давно мы тебя не видели, - поддерживал Хаорлино сбоку.
Из кухонной двери показалась Салдамова.
- Господи! Сережа! - закричала она, подбежала ко мне и бросилась обнимать, как бывало раньше.
- Здрасьте, - сказал я.
- Мы садимся за стол сегодня впятером, - говорит Хаорлино, - в честь великого события. Почти один год назад ты стал нашим другом и помощником в нашем нелегком деле.
Хаорлино еще раз обнимает меня.
- А кто пятый? - спрашиваю я.
- Это секрет, но думаю, что ты уже догадался.
- Нет, не догадался.
- Пятым должен быть тот, кто год назад привел тебя к нам.
- Хармис.
- А вот и я! - раздался возглас со стороны кухни. Я обернулся и увидел Хармиса, выходящего из-за раздаточного стола.
- Ну, теперь все в сборе, - провозгласил Хаорлино, и мы сели за стол.
Впервые почти за год я стал есть замечательно приготовленное свежее человеческое мясо. Сначала была солянка, затем - гуляш. Не было, правда, колбас, ведь Зунарков уехал, зато был замечательный кровяной зельц. После обеда Хармис притащил из кухни магнитофон и включил какую-то бойкую мелодию. Хаорлино танцевал с Салдамовой. Хармис скакал под руку со Стенкиным, а я сидел на стуле, не в силах пошевелиться после сытного обеда.
Только к шести часам обед начал подходить к концу. Съели сладкое, Салдамова убрала со стола все, кроме пепельницы и вина. Мы сидели и беседовали.
Я убедился, что никто из моих знакомых не изменился за то время, пока я был в клинике. Хаорлино по-прежнему выглядит на тридцать с небольшим. Хармис даже сбросил несколько килограмм и посвежел. Салдамова, хотя ей далеко за сорок, как цвела, так и цветет. Стенкина я видел редко, но и он остался прежним, судя по всему.
